Вши. Вши, вши, вши… Вши. Вши это жопа. Когда горстью сгребаешь шевелящуюся серую массу под брючным ремнем. Когда снимаешь белуху, а там по швам табунами ходят огромные жирные кони с белым крестиком на спине. Скидываешь свитер, а он сам обратно заползает на тебя, потому что ему холодно. Пах, подмышки, локти – все в маленьких красных точках. Когда садишься около костра чесаться, и чешешься, чешешься, чешешься… Десять минут, двадцать, полчаса. И никак не можешь остановиться. А под ногтями застывшая сукровица. Я не знаю, сколько крови они выпивали в сутки. Стакан? Литр? Это мучение. Это вытягивает жилы. Обессиливает.
Баня раз в месяц. Ну, как баня. Если рота матобеспечения сумела накидать в грязь деревянных поддонов и установить над ними пяток леек, из которых еле сочится холодная вода – уже счастье.
Стрептодермия. Трофические язвы от грязи, холода, недосыпа, страха, войны. Когда кожи может не быть от колена до ступни – полностью. А в снег сгустками падает лимфа с кровью. Я видел один раз такое. Когда кальсоны присыхают к язвам, кровь застывает твердой коркой и каждое движение причиняет боль. Встать, сесть, куда-то пойти – как теркой по открытому мясу. Не раздеваться. Не шевелиться. Не двигаться. А вши, сволочи, облюбовали каждую язву и кусают именно вокруг неё, как кони на водопое вокруг озерца. Кальсоны можно просто поставить в углу – и они будут стоять, настолько они закоростили от пропитавших их крови и гноя. Кровь в сапогах. Бурые от стекшей по ногам крови портянки.
Экзема. У меня на правой кисти перчатка врастала в руку. Сукровица пропитывала шерсть насквозь, засыхала, и чтобы снять её, нужно было сначала оторвать корку сверху перчатки, потом саму перчатку отмачивать снегом, а потом снимать потихоньку, по миллиметру, отрывая по живому. Голодуха жуткая, но в медсанбате медсестра выдала мне кусочек сала и я берег его, чтобы смазывать руку. И чтобы не сперли и не сожрали.
Голодуха. Ну, это и так понятно. Ели собак. Голубей. Черепах. Змей. Крыс. Все, что можно съесть, в общем.
Холод. К холоду привыкнуть нельзя. К голодухе еще можно, а к холоду – нет. Только подчиниться. Он проходит через тебя насквозь, не задерживаясь, и замутневшее сознание чувствует его каждой клеточкой, каждой почкой, каждым миллиметром давно отмороженного мочевого пузыря. Главное не дрожать. От этого только холоднее.
Дизентерия. Дизуха… Не дай бог. Когда весь батальон дрищет кровавым поносом на пять метров. Когда кишка выпадает из задницы. Когда пойти посрать не потеряв стакан крови невозможно. Когда резкая острая боль скручивает в бараний рог, и скидываешь штаны, прямо на броне, не слезая, и сидишь стонешь, пытаясь выдавить из себя хоть что-то. А не идет. Ложные позывы. Симптом острой инфекционной дизентерии. На дальняк хочется всегда. Хоть не вставай. Или наоборот, бьет реактивной струей. А воды нет. Топишь снег, топишь, а выходит все равно быстрее, чем поступает. Как две трубы в бассейне. Решите, дети, задачку. Доктор, дай что-то от дрища. Ну, на тебе зеленку. Помажешь пузо. Все равно больше ничего нет. И запас обоев в сидоре, которые ты ободрал в каптерке на Консервном заводе, потому что никакой другой бумаги нет, и корябаешь, корябаешь этим застывшим клейстером свои набухшие дизентерийными язвами выпавшие из задницы кишки.
Все эти мудовые рыдания… Как вспомнишь, так вздрогнешь.
Украина своим волонтерам памятник от земли до неба должна поставить за то, что армия не знала всего этого. За воду, за носки, за берцы, за жрачку, за мыльно-рыльные, за передвижные бани, за стоматологов, за мамин свитер. Про все остальное я даже молчу.
Просто титаническая работа.
С днем Волонтера.
Источник: obozrevatel.com
Читайте также: Сводки событий от ополчения.
Новости Украины.